Приказ № 270: Как Сталин сделал крайними подчиненных за собственные ошибки

Таких приказов за всю Великую Отечественную войну было несколько. Самым первым и, наверное, самым важным из них был приказ Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии № 270 от 16 августа 1941 года под убийственным названием «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий». Этот поразительный документ, подписанный Сталиным, его замом Молотовым, маршалами Буденным, Ворошиловым, Тимошенко, Шапошниковым и генералом армии Жуковым, разъяснял, кто должен считаться дезертиром и предателем, и что с ними следует делать.

О какой-либо ответственности за катастрофу на фронте подписавших приказ руководителей страны речь, естественно, не шла. Виновными были назначены другие. Народу, которого Сталин готовил к «войне малой кровью на чужой территории», выжидая момента, когда ее следует начать, надо было объяснить, что произошло, когда на страну «вероломно» напал Гитлер. К середине августа 1941 года значительная часть регулярной Красной армии была разгромлена. Немцы вышли к Днепру от Херсона до Киева. Был взят Смоленск. Враг стоял у ворот Таллина и готовился к броску на Ленинград. У немцев было полное господство в воздухе и уже сотни тысяч пленных, потери Красной армии были чудовищными, у немцев — тоже большими, но пойманный ими при захвате почти всей Европы кураж неудержимо гнал их вперед.

Что сказал Сталин 3 июля 1941 года?

Сталин обратился к стране и народу по случаю начала войны лишь 3 июля 1941 года. Волнуясь и говоря с сильным грузинским акцентом, произнеся свои знаменитые «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!», просчитавшийся вождь дал первую публичную оценку происходящему, причем весьма объективную: «Дело в том, что войска Германии как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы, и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам».

Разумеется, он не признался перед народом, что до самого последнего момента считал сведения разведки на этот счет «английской дезинформацией». Однако уже в этом выступлении он упомянул о «нытиках и трусах, паникерах и дезертирах», заявил, что все граждане СССР — в военной форме и штатские — «должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу». Слово «должны» показывает, что такое происходило отнюдь не всегда. Великий вождь потребовал также «организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов», в частности, «немедленно предавать суду Военного Трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешает делу обороны, невзирая на лица».

Опущенный на землю Гитлером Сталин назвал 3 июля граждан СССР «братьями и сестрами». Фото: www.globallookpress.com

Первая кровь

Последнее испытали на себе руководители разгромленного Западного фронта, обласканные ранее сталинские назначенцы, безоговорочно верившие в мудрость «хозяина», — его командующий генерал армии Павлов, начальник штаба, генерал-майор Климовских, начальник связи, генерал-майор Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор Коробков и ряд других военачальников. В первые дни июля они были отстранены от своих постов, затем преданы суду военной коллегии Верховного суда СССР и расстреляны.

Их «вина» между тем в основном состояла только в том, что именно на этом направлении наступали главные силы немцев, а они старались беспрекословно выполнять поступающие из Москвы противоречивые и запоздалые указания. Если они и были в чем-то виноваты, то только в том, что не имели должного опыта для управления огромными массами войск, но эту вину должен был бы записать на свой счет тот, кто назначил их на эти посты. Позднее, кстати, Сталин достаточно терпимо относился к плохо справлявшимся со своими обязанностями генералам, понимая, что других у него немного. Но это было потом, а сейчас ему нужно было всеми способами защитить свою репутацию.

Приказ № 270

Эта цель буквально пронизывает приказ № 270, отличие которого от обращения Сталина к народу от 3 июля заключается в том, что он был адресован военнослужащим, его армии. Как и все советские документы такого рода, он начинался с положительных примеров, которые в этом случае мало чем отличались от отрицательных, потому что враг наступал практически везде. Приказ начинается с констатации того, что «громадное большинство» командиров, комиссаров и частей Красной армии «ведут себя безупречно, мужественно, а порой — прямо героически», что «вынуждены признать» не только друзья СССР, но и его враги.

Отметив, что «отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения», и упомянув в этой связи в положительном смысле генерал-лейтенантов Болдина и Кузнецова, бригадного комиссара Попеля, Сталин обратился наконец к основной теме, которой был посвящен данный приказ.

Начало войны стало страшным испытанием для Красной армии, которое она выдержала. Фото: www.globallookpress.com

Неспособность остановить врага, массовую сдачу в плен — как по причине объективных факторов, так и субъективных, из-за нежелания части красноармейцев проливать свою кровь за его собственный режим — Сталин свел к «нескольким позорным фактам», хотя к концу 1941 года в немецком плену оказалось около четырех миллионов советских солдат и офицеров. Сталин утверждал, что «отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам». В их числе он назвал уже погибшего в неравном бою ко времени выхода приказа командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Качалова, который «проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам».

За ним следовал командующий 12-й армией генерал-лейтенант Понеделин, который «не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги». К двум «предателям» добавили командира 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Кириллова, который «дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу», в результате чего «части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен».

Сталин бросил камень не только в своих генералов, но и в членов «военных советов армий, командиров, политработников, особоотдельщиков», которые, попав в окружение, сами «проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу». Из этих «позорных фактов» был сделан вывод, что в рядах Красной армии… «имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы» — «не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава». Сталин сделал все, чтобы унизить своих генералов, офицеров и даже служителей коммунистического культа, а заодно и заодно соглядатаев за всеми остальными — политработников, которые «не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя».

Дальнейший вывод их этих слов напрашивался сам собою: «Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать». Поскольку это не командиры, а… «самозванцы», которых «нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев».

Приказ, что делать с «предателями»

А дальше уже следовал приказ. Он требовал в пункте первом не только считать вышеперечисленные типажи «злостными дезертирами», но и репрессировать их… семьи, члены которых «подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров». Всех подобных дезертиров из начсостава приказывалось расстреливать на месте. Таким образом, заложниками объявлялись находящиеся в тылу члены семей комсостава.

Во втором пункте попавшим в окружение частям и подразделениям ставится задача «самоотверженно сражаться до последней возможности», пробиваться к своим вместе с материальной частью вместо того, чтобы сдаваться в плен, а тех, кто все же предпочтет сдачу, — «уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». Тут заложниками оказываются уже семьи простых красноармейцев.

Ну и, наконец, командиры и комиссары дивизий были обязаны «немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев». 

Приказ требовалось прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах. Как же горько было все это слышать героям, которых, безусловно, было большинство, которые ненавидели врага и быстро учились воевать, потому что до войны их этому как следует не научили. Высшее руководство страны в очередной раз сделало их крайними, выписав себе индульгенцию.

Они справились

Советские солдаты и офицеры, даже если поначалу не все из них были готовы проливать кровь за сталинский режим, быстро поняли, что несет им и их стране Гитлер и его армия. К концу 1941 года патриотами стали практически все. Еще год-два потребовались на то, чтобы научиться умело воевать, чтобы закончить войну в Европе на берегах Эльбы, освободив от гитлеровцев свою страну и половину европейских столиц. И воевали эти солдаты и офицеры, представленные трусами в приказе 270, не за Сталина, а против Гитлера, за свою Родину. И победили.

Победе смогли порадоваться и освобожденные из плена генералы Понеделин и Кириллов, но недолго. Хотя они ничем не запятнали себя в плену и попали в него в силу непреодолимых обстоятельств, их расстреляли уже после войны — за «измену Родине». Их также репрессированные семьи реабилитировали только после смерти Сталина, а их самих — посмертно. Кстати, Понеделину после освобождения из немецкого концлагеря американцы предложили службу в армии США — он отказался.

Все познается в сравнении

Генерал-лейтенант британской армии Артур Эрнест Персиваль, вошедший в историю в связи с капитуляцией находившегося под его командованием гарнизона Сингапура в 1942 году, самого, пожалуй, позорного в истории своей страны, так как у японцев было вдвое меньше солдат, чем у него, после освобождения советскими войсками из заключения в Манчжурии был доставлен на борт американского линкора «Миссури». Для участия в церемонии капитуляции Японии, а потом он отправился на Филиппины принимать капитуляцию японских войск у того самого японского генерал-лейтенанта, которому три года назад сдал Сингапур.

В церемонии капитуляции Японии на американском линкоре «Миссури» принял участие британский генерал Персиваль, сдавший японцам Сингапур. Фото: www.globallookpress.com

История со сдачей Сингапура расстрелявшим свои боеприпасы японским войскам из-за угрозы отключения ими в городе электричества и остановки вентиляторов, столь необходимых в тропиках белому человеку, для Персиваля тоже не прошла даром. В отличие от прочих британских генерал-лейтенантов его не произвели в рыцарское звание…

Такие разительные контрасты лишь подчеркивают подвиг советских людей в годы Второй мировой войны.